Интервью с Мэттом Ньютоном, исполняющий роль Джоти, сына Ка Д'Арго

Когда Джоти присоединился к команде Мойи, предполагалось, что это будет счастливое событие для его отца Д?Арго, но все окончилось слезами.

25-летний Мэтт Ньютон - востребованный актер. Сын известного австралийского антрепренера Берта Ньютона, он обучался в NIDA, где уроки мастерства ему преподавал в том числе и его будущий экранный отец Энтони Симко. Продюсеры Фарскейпа надеялись, что роль Ньютона в третьем сезоне будет довольно обширной, но актер получил предложение сниматься в полнометражном фильме, и пребывание Джоти на борту Мойи пришлось свести к минимуму.

- Как вы попали в Фарскейп?
- Один из продюсеров, Сью Милликен, работала на съемках фильма, в котором я играл. Она позвонила моему агенту и спросила, не хотел бы я поработать в Фарскейпе. Я уже видел это шоу, и мне оно нравилось.

- Что вам рассказали про Джоти?
- Мне кратко описали моего героя. Когда я работал над теми кадрами воспоминаний в Лжецах, стволах и деньгах, мне дали почитать сценарии предыдущих серий, так что я знал, как Д?Арго искал Джоти и как он о нем беспокоился. Я просмотрел все ранние эпизоды. Там маленький Джоти появляется в первом сезоне, в серии Они что-то скрывают, и этот эпизод очень важен в истории взаимоотношений отца и сына. Я знал, что Джоти обвинял отца в предательстве и что Д?Арго чувствовал по этому поводу.

- Вы играли в маске?
- Конечно, нет. Мне делали небольшой объемный грим - шрамы, изуродованный нос и тому подобное, но у меня никогда не было грима, который покрывал бы все мое лицо, целиком. Довольно забавно, что я перешел от работы над первыми двумя эпизодами третьего сезона прямо к съемкам фильма Королева проклятых. Сначала было трудно сосредоточиться на новой роли, и к тому же я чувствовал себя так, словно был в гриме весь последний год.

Замечательно смотреть на самого себя со стороны. В мире Фарскейпа здорово то, что он дает тебе возможность импровизировать и выбирать манеру поведения, ведь ты -представитель инопланетной расы, которой на самом деле не существует, так что ты сам строишь психологию своего героя и решаешь, как он будет себя вести. Гиги и я должны были появиться на экране и сказать: «Здорово, мы собираемся заняться инопланетным сексом!» И мы должны были придумать, каков же этот инопланетный секс. Мы пришли с какой-то странной идеей, как должен проходить этот процесс, и спросили режиссера, подойдет ли это, и нам сказали: «Да, смелее». Издавать странные рычащие звуки и вообще вести себя довольно необычно было забавно – как будто я впал в детство.

- Вы также получил возможность самому придумать некоторые сцены…
- Момент, когда Д?Арго ударяет меня языком? Бен и я решили, что это так забавно. В тот день мы смеялись, буквально не останавливаясь. Ровен Вудз, который ставил этот эпизод, великолепный режиссер – как и другие, они все хороши. Мы все просто уписались, до того комично все выглядело. Джоти входит, говорит: «ступай назад, выйди из…», когда язык «выстреливает», а Крайтон просто пинает его «оружие». Это было здорово. Я провел три года в драматической школе, так что сделать такую сцену было для меня совсем не сложно.

Из-за грима я ощущал окружающее пространство только процентов на 50. Я стукался о людей и предметы. В той самой сцене инопланетного секса мне пришлось тяжко – мне мешали мои собственные локти, они были повсюду! В гриме я плохо видел и мало что слышал – если вы плотно прижмете руки к ушам, то это будет примерно то же самое. У Энтони есть специальные ушные трубки, которые он носит, но я не захотел такие же, потому что гораздо более странно было бы слышать людские голоса с металлическим эхом.

- Вам понравился этот опыт?
- Да, это было здорово. Там была сцена, в которой Гиги и я должны были пойти и усесться на эту большую консоль, за которой сидит Пилот. Я был в восторге от того, какой Пилот огромный. Я думал, что он будет размером с человека, а он гигант. Вообще играть на равных с кукольными персонажами было странно. Ты появляешься в кадре и говоришь: «Привет, Райдж», и затем понимаешь, что разговариваешь с куклой. Это не Райдж, это парень, которого зовут Мэт МакКой! «Привет, Мэт, как дела?»

- Что вы думаете о своей роли в сюжете – быть вовлеченным в романтическую историю с подругой отца твоего персонажа?
- Я думаю, это было здорово. Еще я думаю, что было очень необычно для научно-фантастического шоу – такая личная, интимная история, семейная драма. Авторы обращались с ней очень зрело и с большим уважением, обычно для sci-fi это несвойственно. Не то, чтобы в этих шоу не показывают подобные вещи, просто существует определенная грань, где такие сюжетные линии прерываются, в научной фантастике не работают с тем, что происходит за этой гранью. Или, например, как в этих шоу рассказывается о ненависти одной расы к другой, по сути, о расизме и ксенофобии? Они говорят об этом, а в конце эпизода все крепко обнимаются.

Мне нравится в Фарскейпе то, что это очень правдивый сериал, иногда эта правда даже кажется жестокой - эпизод заканчивается, и ты не знаешь, какой ад ожидает героев дальше. В некотором смысле это как мыльная опера. Серия заканчивается на пике страстей, и ты не знаешь, что произойдет потом. В следующем эпизоде этот вопрос будет решен, а другой задан.

Действия в Фарскейпе никогда не остаются без последствий… Это верно – проблемы героев не решаются полностью. Они решаются как в реальной жизни.

- Как вы упоминали, вы также играли в "Королеве проклятых", бок о бок с Клаудией Блэк.
- Это был приквел к "Интервью с вампиром". Я играл героя Антонио Бандераса, Арманда, в молодости. Это было здорово. Мне понравилось работать с Клаудией – в Фарскейпе мы играли вместе не так долго, но зато хорошо повеселились в Королеве.

- Вам пришлось имитировать акцент Антонио Бандераса?
- Нет, здесь он на высоком уровне. Это все великий актерский дар. У него есть такие иголки и булавки, которые он вонзает в людей, как стрелы Амура. Он очень эстетичен. Он очень компанейский и вежливый. Это был большой путь - от Джоти к Арманду. И очень смелый.

- Где еще мы сможем вас увидеть?
- В последнее время я снимался в двух фильмах в Австралии, один называется Глядя на Алибранди, он основан на очень популярном романе Мелины Марчетты. Другой – Моя мама Френк, он придуман и снят человеком по имени Марк Ларпнелл. Там я играю с Синед Кьюсак и Сэмом Нейлом. Это по-настоящему красивая история про маму и сына.